kliashtornii

Сергей КЛЯШТОРНЫЙ Образ сквозь века О времени основания Казани

Все гипотезы о времени основания Казани основаны на использовании даты первого упоминания имени города в исторических источниках, этимологического объяснения имени города и археологических, эпиграфических и нумизматических материалов. Вспомогательное значение имеют сведения из произведений устного народного творчества или художественного вымысла и оценки политических и социально-экономических процессов.
В суждениях о времени основания Казани решающее значение имеет то обстоятельство, что под этим названием известны городище Иске Казань в сорока пяти километрах от современной Казани, в среднем течении реки Казанки, и средневековая Казань в устье Казанки. Одна часть исследователей (последний по датам публикаций — В.Л. Егоров) решительно отвергает их какую-либо историческую преемственность. Другие же, напротив, эту преемственность признают и обосновывают (последний по дате публикаций — Р. Г. Фахрутдинов).
Как можно использовать при рассмотрении вопроса о времени основания Казани обе эти точки зрения? Древнейшие упоминания Казани в исторических источниках Русские летописи упоминают Казань под 1376, 1382 годами и в 90-х годах XIV века в связи с набегами ушкуйников и походами русских князей. Эти упоминания были вполне правомерно подвергнуты критике еще С.М. Шпилевским в 1877 году и многими последующими исследователями. Было доказано, что в одних случаях название Казань подменяло имя Булгар и было в XIV веке неологизмом, в других заменяло схожее, но малоизвестное в послебулгарское время название города Кашан в низовьях Камы. Так, упоминание Казани Рогожским летописцем под 1391 годом, где сообщается о разгроме ушкуйниками городов
Жукотин (Джукетау) и Казани, скорее относится, во втором случае, к Кашану. Впрочем, в новейших работах упоминание Казани под 1396 годом признается относящимся именно к Казани, так как об этом событии говорится во многих летописях (В.Л. Егоров).
Упоминание Казани под 1172 или 1177 годами в Казанской истории, русском литературном памятнике 60-х годов XIV века, где основание города изложено в своего рода романах о Саине Болгарском или Саине Ордынском (то есть Бату-хане!), имеет очевидную фольклорную окраску, крайне противоречиво и не может быть принято за основание для исторических выводов.
Из упомянутых в летописях персонажей с возникновением Казани связывают, на основании общих оценок ситуации в годы «Великой замятии», князя Хасана, летописного Асана или Осана. Он короткий срок был правителем Булгара, вынужден был в 1370 году уступить Булгар ставленнику Мамая Махмуд-султану, а в 1376—1377 годах оборонял Булгар вместе с Махмудом против рати русских князей. Оба татарских князя потерпели неудачу, но за пять тысяч рублей откупились и спасли город. Егоров предполагает, что Хасан в 1370 году получил от Махмуд-султана в удел земли на Казанке и основал город, названный по его имени. По гипотезе И.Г. Добродомова, высказанной в 1979 году, имя Хасана было истолковано местным населением как Казан и закрепилось за городом, расположенным в устье Казанки. Это очень красивая гипотеза, которая, к сожалению, не подтверждается никакой объективной информацией и справедливо критиковалась С.Х. Алишевым.
В восточных источниках Казань впервые упомянута персидским историком XVI века Ахмадом б. Мухаммадом Гаффари, писавшим при дворе шаха Тахмаспа. В повествовании о «царях Кок-Орды» (в действительности Ак-Орды) Гаффари наряду с Булгаром называет Казань. Он ничего не дополняет, кроме Казани, к списку, приведенному Муин аддином Натан-зи (Аноним Искандера), от которого полностью зависит. Это сочинение, написанное в 1413—1414 годах, известно в двух редакциях. Список одной из них хранится в рукописном отделе Института востоковедения Российской академии наук в Санкт-Петербурге, а другой, изданный Жаном Обеном, — в Британском музее. Поскольку в обоих списках Казань не фигурирует, то возможны два допущения: или Гаффари имел в своем распоряжении более полный список сочинения Натанзи, или он дополнил список, исходя из историко-географических представлений своего времени.
Таким образом, первые упоминания названия Казани под этим именем в исторических источниках не могут быть отнесены ранее 90-х годов XIV века — начала XV века. Этимологические объяснения названия города Помочь в определении времени основания города могут исследования, авторы которых стремятся выяснить смысл названия Казани или привязать его к тому или иному топониму, этнониму и антропониму. В исследовательской литературе известен целый ряд гипотез.
Заслуживающими наибольшего внимания представляются попытки возведения названия Казань к антропониму, то есть личному имени. О многочисленности и исторической традиционности такого возникновения названий в Урало-Поволжье пишут Э.М. Мурзаев, Г.В. Юсупов и наиболее глубоко проработавший эту тему Г.Ф. Сатаров. Последний опыт привязки названия Казань к имени одного из правителей XIV века князя Хаса-
на, о котором уже было упомянуто, предприняли И. Г. Добродомов и В.А. Кучкин. К сожалению, эта гипотеза, построенная на теоретически допустимом пределе, слишком искусственна.
Вместе с тем, если обратиться к тюрко-монгольским средневековым личным именам, и прежде всего к именам тюркской и монгольской аристократии эпохи Чингизидов, то легко заметить достаточную популярность имени Казан (Газан) и его несомненную связь с ханскими родами. Впрочем, впервые оно фиксируется тюркским источником задолго до монгольской эпохи.
Казан-бек (Казан-хан) из племени салоров — главный богатырь огузских племен, засвидетельствованный в их генеалогической традиции (Китаб-и дедем Коркуд). В.М. Жирмунский относит формирование этой традиции к сырьдарьинским огузам, ко времени их войн с печенегами в IX—Х веках, происходивших и в Приуралье, и в Нижнем Поволжье, где с того времени огузские «сорок племен» надолго закрепились. Об этом свидетельствует арабский путешественник XII века Абу Хамид ал-Гарнати — по его словам, огузы господствовали тогда во всем Нижнем Поволжье и их столицей был Саксин. Тем не менее усматривать какую-либо связь между эпическим вождем салоров Казанбеком и топонимикой Среднего Поволжья оснований нет.
Еще в 1767 году П.И. Рычков предложил связать название города с именем какого-либо татарского принца по имени Казан. В XIX веке эта гипотеза была поддержана К. Фуксом, А.С. Дубровиным, Ш. Марджани и другими исследователями древностей Казани. Так, Марджани полагал: «нужно думать, что основал его (город) хан сарайский Казан-хан, сын Туган-хана, сына Батый-хана» (Очерк истории Булгарского и Казанского царства, т.1, Казань, 1884, с.30). Здесь явное недоразумение. Действительно, в 1283-1288 годах на сарайском престоле сидел внук Бату и сын Тугана Туда-Менгу, носивший по некоторым неясным сведениям прозвище Казаган. По причине психического нездоровья он был отрешен от царства и строительство Казани с его именем связывать никак нельзя.
Если не брать в расчет упоминания имени Казан среди Чагатаидов и Хулагуидов, а обратиться только к потомкам Джучи, то столь авторитетные источники, как Таварих-и гузида-йи нусрат-наме (начало XV] века) и Бахр ал-асрар (1630—1635 годы) называют имена четырех ордынских огланов, правнуков и праправнуков Джучи. Все они носили имя Казан, имели улусы в Ак-Орде и Кок-Орде и правили в них. Напомним, что Золотая Орда в XIV веке делилась на четыре главных улуса, семьдесят больших улусов и бесчисленное количество малых улусов, где правили не только огланы, то есть царевичи-чингизиды, но и беки менее знатного происхождения. Можно также назвать Казан-нойона (XIII век) у Мухаммад ан-Несеви, Казан-бахадура у Шараф ад-дина Али Йазди (Зафар-наме), Казан Алпа у Абу-л-Гази Баха-дур-хана в обоих его сочинениях -Шаджара-и турк и Шаджара-йи-тера-киме (XVII век).
Сейчас известны лишь единичные имена этих правителей, но имя Казан среди них было отнюдь не редким. Практически невозможно при отсутствии конкретных указаний письменных источников связать название города с одним из улусных правителей, но широкое распространение этого имени среди ордынской аристократии, в том числе и среди джучидских царевичей XIV века, делает такую связь весьма вероятной.
Нельзя упускать из виду и возможность отражения в названии города какой-либо особенности ландшафта. Этот класс названий в тюркской топонимии чрезвычайно широк. Мне известно только одно зафиксированное древним источником (Махмуд Кашгарский, XI век) ландшафтное обозначение со словом казан/казган: казган йер — «верхняя точка обрывистого берега, подмываемого с двух сторон рекой». Чередование в литературном поволжско-хорезмском языке тюрки XIV—XV веков огузского=ая/кыпчакского =ган достаточно обычно для огузско-кыпчакского языка. Насколько приведенное ландшафтное обозначение соответствует условиям топографии древней Казани, лучше судить археологам. * * * Таким образом, из многочисленных гипотез о происхождении названия Казань с достаточным основанием могут рассматриваться только два типа его формирования — по личному имени и по характерному положению города в ландшафте. Наиболее вероятным мне предоставляется первый вариант.
Вместе с тем следует иметь в виду, что название Казань, ставшее историческим названием города, не обязательно было первым его названием. Изменение названия того или иного поселения в силу изменения политических или иных обстоятельств является обычным явлением.
Следовательно, судить о времени возникновения города только на основании времени появления его названия в исторических источниках было бы методически некорректно. С высокой степенью уверенности можно полагать, что название Казань, скорее всего связанное с личным именем, не ранее XIV века сменило иное, более древнее название города.
Сказанное заставляет обратиться к эпохе, когда в Среднем Поволжье, на территории будущего Казанского ханства, начала формироваться городская культура. Эта эпоха засвидетельствована как письменными сообщениями арабских географов и путешественников, так и археологическими открытиями. Начало средневолжской городской культуры было положено булгарами в Х веке, главным образом в середине и конце века. Уже Рисала Ибн Фадлана (921—922 годы) свидетельствует о наличии в Волжской Булгарии по крайней мере нескольких поселений, обозначенных словом биляд — «город». Одно из этих поселений, имевшее пристань на Волге, было основным торговым центром страны.
Вместе с тем к концу Х — началу XI веков севернее Камы появляются многочисленные булгарские городки, время существования которых датируется нумизматическими находками. Вполне можно утверждать, что в этот период формируется северная городская провинция Булгарского царства, связанная с крупной международной торговлей, ибо созданию поселений способствовала именно интенсивная торговля булгар с северными странами Вису, Варанг и Югра, высокая степень включенности в Балтийско-Волжский торговый путь, начало формирования которого относится к IX веку. Меха, скупавшиеся булгарами на севере, были их главным товаром на тогдашних международных рынках. По торговым путям на правобережье Камы, включая долину Казанки, росли поселки, жившие за счет торговли. Среди этих укрепленных поселков-городков не позднее конца Х века возник и тот, который стал предшественником Казани, не носившей еще этого названия.

Кляшторный Сергей Григорьевич -

заведующий сектором Санкт-Петербургского филиала Института востоковедения Российской академии наук.