izmailov

Искандер ИЗМАЙЛОВ ВИКИНГИ на Великом Волжском пути

У берега холм погребальный стоит,
Никем не почтен; не сторожен,
В холме том убитый царевич лежит,
В ладью расписную положен.
А.К. ТОЛСТОЙ

Меч каролингский. Х-ХI века. Западная Европа.

Среднее Поволжье долгие века располагалось в стороне от бурно развивавшихся цивилизаций Азии и Европы. Тягучая размеренная жизнь его населения, жившего в «четвертом мире», лишь время от времени прерывалась переселениями новых племен и разнообразилась торговыми контактами с более развитыми южными народами, доносившими до них отголоски иных культур. Однако в конце IX века традиционная история Поволжья как окраины цивилизации была сломана и создалась совершенно новая политическая и культурно-историческая ситуация. Возникло государство, образовалась целая сеть городских поселений, стали регулярными торговые связи со странами Европы и Азии, ислам утвердился как государственная религия. Иными словами, Среднее Поволжье стало неотъемлемой частью культурной ойкумены.
Толчком, катализатором этих социальных изменений в булгарском обществе стали военные и торговые походы викингов. Говорим: викинги – и у многих возникают прежде всего образы отважных воинов, бороздивших на своих судах моря и реки и совершавших дерзкие набеги на европейские земли. Но «эпоха викингов» в Северной и Восточной Европе не сводится только к истории войн и набегов. Нельзя не заметить, что именно этот период истории у многих народов наполнен бурными процессами сложения средневекового общества: возникают и расцветают города, появляется письменность, утверждаются мировые религии и устанавливаются обширные торговые связи. Никогда еще мир не был связан так крепко торговыми путями, как в IX–Х веках, когда в регулярный товарообмен были вовлечены практически все народы, от Англии на западе до Китая на востоке и от Прикамья на севере до Индии на юге. Особенно тесно были связаны между собой страны Северной и Восточной Европы, которые, сохраняя присущие им традиции, впитывали новые элементы культуры. Именно тогда сходные вещи, украшения, орнаментальные мотивы и композиции, особенно оформлявшие военный быт и определявшие социальный престиж владельца, распространяются от берегов «туманного Альбиона» до Булгарии. Не всегда новшества этого периода можно связать прямо с присутствием скандинавов-викингов, но роль их в распространении новых элементов культуры и в налаживании регулярного обмена между разными частями Европы, особенно на начальных этапах, очень велика.
–В Восточной Европе контакты скандинавов развивались по двум направлениям: по пути «из варяг в греки» (волховско-днепровскому) и волго-балтийской магистрали. Результатом развития этих путей стало появление двух новых государств – Руси и Булгарии. Именно поэтому объясним интерес к роли викингов в судьбах народов Поволжья.
Первые сведения об этом были получены в конце XIX века после публикации в России восточных источников, в первую очередь выдержек из сочинения Ахмеда Ибн-Фадлана. В упомянутых им «русах» видели скандинавов-викингов, осуществлявших военные и торговые экспедиции по Волго-Балтийскому торговому пути в страны Востока.
Позднее были обнаружены и археологические следы присутствия викингов в Среднем Поволжье – курганный могильник близ села Балыме-ры со следами кремации умерших, сопровождаемыми набором вещей североевропейского и местного облика, убедительно подтверждал сведения Ибн-Фадлана, описавшего похороны знатного «руса». Археологи убедились в близости таких курганов к ряду могильников Восточной Европы – Гнез-дово, Михайлове, Тимерово... Это позволило сделать вывод: могильник оставлен русами – смешанным славяно-финно-скандинавским слоем воинов и торговцев.
Сейчас удалось собрать значительный материал о булгарской военной культуре, сопоставить ее развитие с процессом становления городов и государства у булгар, а также выявить роль контактов булгар с Северной Европой.
Связи булгар со скандинавами протекали на фоне «волн» торгово-экономической активности народов на Волго-Балтийском пути. Он имел несколько ответвлений и поэтапный характер становления. Первые свидетельства связей скандинавов с населением Поволжья относятся к середине IX века. Это клады и находки монет из Альметьево, Биляра, Болгара и Большетарханского могильника. Все они принадлежат к первой волне монетного серебра, хлынувшего в Европу и выпавшего в клады около 840–860 годов. Причем Альметьевский клад явно попал в Среднее Поволжье через Северную Европу и содержит монету с рунической граффити. Следующая волна (900–914 годы) дает целый ряд крупных кладов: Кокрять, Три Озера, Балымер, Биляр... Третья волна (914– 980-е годы) заметно меньше по количеству кладов и монет в них (в частности, Казань). Четвертая волна (980–990-е годы) демонстрирует увеличение торговой активности, но это последний всплеск затухавшего серебряного потока из стран Востока в Северную Европу. В Скандинавии же клады восточных монет с 960-х годов практически отсутствуют.
Одновременно среди находок Х века из городов Волжской Булгарии выявлен целый комплекс вещей североевропейского происхождения. Наиболее интересными из них являются находки каролингских мечей и их деталей, наконечников ножен и т.д. Изготовленные высокими профессионалами, они служили не просто дорогим оружием, а были символом воина-рыцаря. Всего с территории Булгарии известно семь боевых клинков: два найдены около Биляра, по одному из Болгара, района деревни Салманы, Балымерского кургана, а еще два – из Центральной Булгарии. Все они относятся к типу каролингских мечей, широко известных в Европе в IX–XI веках, которые отличались широким длинным, до восьмидесяти сантиметров, лезвием, имевшим посредине полосы широкий дол, и массивной железной рукоятью. Обычно рукояти таких мечей пышно украшались. Техника орнаментации была почти всегда одна – серебряная набивка проволоки на железную основу с жгутовым плетением. Очень характерны в этом отношении мечи, хранящиеся в Государственном музее Республики Татарстан. Один из них, с частично сохранившимся орнаментом, представлял собой переплетающиеся ленты с глазками, которые имитировали тела, глаза и морды мифических зверей, а второй украшен круглыми ячейками, высверленными в металле, пространство между которыми было платировано серебром. В IX веке ячейки были мелкими, а в Х веке – более крупными. Именно к мелкоячеистым мечам относится, например, находка из Балымерского кургана. Замечательные изделия оружейников, мечи и их гарды, выполненные в стиле каролингского и древнесеверного искусства, давно привлекали внимание исследователей. Именно поэтому долгое время почти все археологи и историки считали их скандинавскими по происхождению. Меньшее внимание обращалось на сами клинки, которые, как оказалось, хранили отгадку своего происхождения, заставив по-новому взглянуть на их историю.
Трудом многих оружиеведов удалось выяснить, что большинство клинков IX–XI веков сохранило на лезвиях знаки и клейма, сделанные в средневековой мастерской. Выявление надписей на мечах требовало знания производственных секретов древних мастеров, проникновения в их свято хранимые и передававшиеся из поколения в поколение тайны. Сейчас можно сказать, что буквы были изготовлены из железной и дамаскированной проволоки, которая укладывалась в специальные канавки, отвечавшие контуру будущих букв. После горячей обработки и сварки клинки полировались и протравливались, что делало видимой надпись, которая выделялась на гладкой сверкающей поверхности металла характерным муаровым узором. По меткому выражению специалиста по клинковой эпиграфике оружиеведа А.Н. Кирпичникова, лезвия с надписями «напоминают страницы «железной книги», текст которой был скрыт много сотен лет и вдруг увидел свет». Это замечание можно вполне отнести и к мечам из Булгарии, которые расчищал А.Н. Кирпичников, обнаруживший на шести клинках производственные клейма. На четырех клинках была выявлена латинская надпись «ULFBERHT»(«Ульфберт»), на одном - «LEUTLRIT» или «LEUTFRIT» («Леутлрит» или «Леутфрит») и еще одно клеймо в виде четырех завитков. Клеймо «Ульфберт» вообще было самым популярным в «эпоху викингов», в Европе их найдено около ста восьмидесяти экземпляров, в том числе на Руси – двадцать. По некоторым диалектным особенностям несомненно франкской формы имени «Ульфберт» историки выяснили, что производились эти клинки в каролингских мастерских на Среднем Рейне, в области Мааса, примерно между Майнцем и Бонном.
Клеймо «Леутлрит» также уже встречалось в Европе (в Англии и Эстонии) и являлось маркой другой клинковой мастерской. Трудно сказать, где она находилась – возможно, в Верхней Германии. Клеймо из завитков на мече из Болгара пока не имеет аналогии, хотя и является, очевидно, одним из самых ранних. Пролить свет на место его изготовления может трактат багдадского философа IX века ал-Кин-ди о «мечах всего мира», в котором он писал, что франкские мечи и имеют в верхней части кресты, круги и полумесяцы. То есть и в этом случае, скорее всего, мастерская, где был выкован меч из Болгара, находилась в одном из западноевропейских королевств.
Надпись на клинке сочеталась со знаком из косой плетенки на другой стороне лезвия. Смысл этого знака, как и костыльных крестов по краям надписей, не совсем ясен. Скорее всего, они в каждом отдельном случае означали какой-то производственный знак (что-то вроде знака качества), хотя и не были закреплены за отдельными мастерскими. Нельзя отрицать и их охранительного, магического значения. Описываются подобные клейма в древнегерманском эпосе «Беовульф»: «...меч с рукоятью, старинный Хрунтинг, лучший из славных клинков наследственных (были на лезвии, в крови закаленном, зельем вытравлены узорные змеи); в руке героя, ступить решившегося на путь опасный, на вражью землю, тот меч не дрогнет – не раз бывал он, клинок остренный, в работе ратной».
Кроме того, и сама надпись имела в глазах современников какое-то магическое значение, что было связано с еще языческой традицией приписывать сверхъестественную силу рунам. Поэт эпохи викингов так писал о магии букв: «Руны победы, коль ты к ней стремишься, вырежи их на меча рукояти».
Меч в то далекое время был не только оружием, но и показателем социального ранга владельца. Своему мечу воины давали нарицательные имена. По произведениям средневековой литературы известны имена Хрун-тинг, Дюрендаль, Отклер, Бальмунг, Надур и другие. Поэтому к подобному оружию относились как к священному предмету. Довольно хорошо известен обычай, даже в христианской Европе, клясться на мече, заключая какой-либо важный договор. Поэтому, несмотря на своего рода «серийность» в изготовлении мечей, они были весьма ценным, дорогим и потому индивидуальным оружием – «клад смертоносный», как называл меч норвежский скальд Х века. По словам ал-Би-руни, индийский клинок со знаками сравним со стоимостью слона, «но, – добавляет он, – если же рисунок будет изображать человека, то ценность и стоимость меча еще выше». Это еще раз подтверждает международную распространенность сюжетов клеймения и стандартов качества клинков. Обычный «средний» по качеству меч в Северной Европе стоил, по меньшей мере, трех коров, двух лошадей или около двухсот серебряных дирхемов. Ясно, что владеть таким оружием могли лишь состоятельные воины.
Отсюда можно заключить, что вывод о скандинавах как о производителях этих мечей был преждевременным и не совсем верным. Отдавая должное викингам-норманнам в распространении высококачественных клинков в Восточной Европе, нужно отметить, что в Х веке здесь начали действовать факторы, которые сами оказали достаточно сильное влияние на появление мечей у булгар. В первую очередь это развитие и укрепление древнерусского оружейного производства (например, появление собственного мечеделательного производства с клеймом «Людота Коваль») и установление обширных торговых связей по Волге с Прибалтикой, Византией и Востоком.
Хронологически булгарские мечи можно разделить на две группы, из которых ранняя, включающая мелкоячеистые мечи из Биляра и Балымера, распространенные в IX – начале Х веков, характеризует начало освоения этого оружия в Поволжье. Поздняя группа датируется Х – началом XI веков и объединяет все другие мечи. География находок и разнообразие типов расширяется (Биляр – один, Болгар - один, Центр Булгарии – три), что показывает включение в булгарский боевой арсенал парадного дружинного оружия. Сопоставление с рядом других находок позволило сделать вывод о неслучайном их характере. Все они связаны так или иначе с военно-дружинным бытом, а мечи, как редкое и дорогое оружие, использовались в основном военной знатью. Новые виды вооружения, не известные до этого времени у булгар, демонстрируют распространение общеевропейских средств ведения вооруженной борьбы, характерных для феодальных обществ.
Все это позволяет говорить, что, несмотря на несомненное влияние викингов на булгар, оно носило опосредованный характер, обусловленный их участием в дружинах русов. Скорее всего, надо говорить не о норманнских набегах и колониях в Поволжье, а о контактах булгар, славян, финнов и скандинавов на Волго-Балтийском торговом пути и участии дружин русов (в которых варяжский элемент, несомненно, присутствовал) в сложении булгарского государства и его феодальной культуры.
Находки монетных кладов, украшений и оружия западного облика концентрируются близ раннегородских центров Булгарии: Болгара, Биляра, Балымера, городищ у Старой Майны и Старых Нохрат, частично Казани и в других местах. Такая концентрация подобных социально престижных изделий характерна и для Руси, и для Венгрии в период становления государственности, так как именно эти социально престижные предметы и свидетельствуют о накоплении именно в них передовых социальных сил, которые формировали новую культуру и политику.
Сопоставление археолого-нумизматических находок с данными письменных источников позволяет наметить некоторые «критические точки» булгаро-скандинавских отношений и истории становления городов. Начало их, очевидно, относится к периоду становления торгового пути «из варяг в арабы» из Балтики на Каспий, когда в Поволжье фиксируются клады первой волны восточных монет (840-е годы). Булгары в этот период только вступают в мировую торговлю, что привело к резкому убыстрению их социально-экономического развития, происходит становление городов как торговых и политических центров – Биляра, Болгара, Сувара.
В начале Х века движение варягов-русов (шведов в значительной части) по Волге активизировалось, причем действовать они начинают не только самостоятельно, но и в составе дружин Русского государства (походы Аскольда и Олега на Византию и Халифат). В 913 году укрепившееся булгарское государство наносит поражение русам на Волге и подчиняет себе стихию варяжских дружин. С этого времени происходит
–стабилизация отношений булгар с русами. Часть их продолжала торговлю по Волге, уплачивая правителю Булгарии пошлину, а другая – включается в социальную структуру булгарского общества. Некоторые дружины русов поступают на службу к булгарской знати, причем часть из них после окончания службы возвращается в Скандинавию и на Русь, привозя с собой булгарские изделия, особую моду и знания о народах Поволжья («Уи]§апа»–«Булгария»). Часть русов оседает в городах булгар, входя в среду булгарской знати. Процесс этот зафиксировал Ибн-Фадлан, отметивший лагерь дружины русов близ ставки эльтебера булгар Алмыша. Одновременно в этой пестрой этнокультурной среде идет становление надэтничной дружинной культуры (например, один из курганов Балымерского могильника демонстрирует погребение с явно синкретичным обрядом и инвентарем, создание по западным образцам собственных наконечников ножен мечей и т.д.). Примерно в это же время хазарский каган Иосиф указывает в своем письме в Андалусию на угрозу русов владениям мусульман: «Я охраняю устье реки и не пускаю русов, приходящих на кораблях... чтобы идти на исмаильтян. Я веду с ними войну. Если бы я их оставил в покое на час, они уничтожили бы всю страну исмаильтян до Багдада». Видимо, в этот период наряду с крупными городами начинает складываться целая городская сеть – торгово-ремесленные центры, торговые фактории в устьях рек, следы которых зафиксированы в Верхнем Прикамье и Приказанье.
Кульминации эти связи достигли в 985 году, когда в Восточной Европе утвердились два феодальных государства – Русь и Булгария, которые заключили между собой мирный договор. С этого момента связи булгар и русов перешли в ранг межгосударственных отношений. Мировая торговля резко сокращается. Монетные потоки иссякают. Значительно большее значение приобретает торговля сельскохозяйственной и ремесленной продукцией. Булгары осваивают окраины своего государства, закрепляясь в Приказанье. Происходит «окняжение» прежде свободных земель. На месте прежних стоянок судов и торговых факторий возникают городки – центры военно-административной власти над сельской округой, каким была, очевидно, и раннесредневековая Казань.

Измайлов Искандер Леруиович -

советник президента Академии наук Республики Татарстан.